Волшебник и в 99!

   Александр Юльевич является обладателем «волшебной» фамилии– Мерлин. Видимо, потомок волшебника Мерлина при дворе шотландского короля Артура. И это «волшебство» иногда срабатывает.

- Ну что, Александр Юльевич, спускаемся на лифте или пойдём пешком? (Я провела у него в гостях очередные «несколько часов приятной болтовни», как он прозвал эти наши с ним встречи и теперь он провожал меня).

- В канун моего 99-летия я, как молодой в душе мужчина, могу позволить себе и пешком. Но я не могу позволить тебе, как даме, спускаться пешком с шестого этажа. Поэтому, конечно, лифт! (Ну, умеет, умеет выкручиваться красиво – с его-то долголетним опытом!)

Когда мы вышли из лифта, то увидели буквально немую сцену из стоявших на площадке его немецких соседей по дому. Их изумление на лицах стало понятным, когда закрылась дверь лифта – на ней висело объявление: «Aufzug außer Betrieb» («Лифт не работвет)». Оказывается мы, разговаривая, не заметили этого объявления, когда садились в лифт. Один из соседей, решив, что, видимо, лифт уже починили, зашёл в кабину – но нет, лифт действительно не работал. Молодая соседка засмеялась: «Неудивительно - это же сам Мерлин!»

   Случайное совпадение какое-то получилось, это понятно. Но в тот вечер мы с Александром Юльевичем уже ничему не удивлялись – срабатывала, видимо, энергетика темы нашего разговора. Мы сегодня разговаривали о необычных событиях в жизни. Сами события были, скорее, обычными, но эффекты, изменения, которые они вызывали, иногда можно причислить и к удивительным. Если выражаться банально – «звеньями, меняющими цепочку судьбы».

- Знаешь, я ведь всю мою жизнь ни одному человеку не рассказывал, почему и как я стал любить кошек. Никогда и никому. Ты-первая, кому я сейчас это рассказал.

   - Александр Юльевич, а я вот о чём думаю – мы с Вами столько лет общаемся, часами можем что-то друг другу рассказывать, но каждый раз говорим о чём-то новом.

- Жизнь наша такая маленькая, быстротечная, но с другой стороны, когда вспоминаешь, сколько всего прожито, то вспоминать можно без конца. И получается, жизнь – очень большая.

- И столько в ней взаимосвязанного и удивительного. Помните, про Юрия Гагарина? Он сдавал экзамены, но несмотря на его прекрасные теоретичесие знания, на практике самолёт не садился так, как должно соответствовать требованиям экзамена. И, практически, документы на отчисление Гагарина уже лежали у руководства. И вот, по воле судьбы, их не подписали вовремя, а тут Гагрину предложил свою помощь один из инструкторов - увидя, как тот сажает самолёт, посоветовал для следующего полёта просто положить на сидение подушку – из-за невысоко роста обзор у лётчика был недостаточный, это и явилось причиной проблем при посадке. Вот так. А если бы не эта цепочка – не подписанные вовремя бумаги, другой инструктор и подушка? Стал ли бы этот человек известным на весь мир?

- Ой, это да – таких «цепочек» можно вспомнить много. Когда-то, дело было на Донбасе, меня разыграли мои коллеги. Приехал на гастроли с выступлениями Олег Жаков, народный артист СССР. Сейчас это имя мало кто и знает, возможно. А тогда это был знаменитейший человек – актёр кино, любимец публики. У него были выступления в Ворошиловграде (Луганск), Первомайске и других городах. И я был в тех местах тогда на гастролях. Как начинающий музыкант, сценарист, в общем, на все руки в нашем небольшом концертном коллективе. Как-то звонит мне мой двоюродный брат: «Слушай, в Макеевке Жакову нужно подыграть. Его музыкант заболел. Филармония просит помочь». Я, конечно, срываюсь, еду под дождём, на каких-то перекладных, со своим трофейным аккордеоном в Макееву. Там ко мне выходит женщина-администратор: «Вам что? Какая музыка? Жакову? Ничего не нужно». И я, как дурак, отправляюсь обратно. Но администратор окликнула меня, видимо, пожалев - раз уж приехали, оставайтесь, слушайте Жакова.

После выступления меня вдруг разыскала администратор и сказала, что попросит Жакова, чтобы тот подвёз меня обратно. Мы подошли к автомобилю, где уже сидел Олег Петрович и администратор, оказавшаяся, к слову, одесситкой, сказала, обращаясь к артисту: «Товарищ Жаков, в основном (с ударением на слове «основной») в этом автомобиле едете Вы. Но вот молодой Мерлин, который живёт в той же гостинице, где живёте Вы. Может, Вы его согласитесь подвезти. Но не волнуйтесь, основным едете вы, он поедет не основным»

Потом, через достаточно много лет, уже в Ленинграде, ехал я в троллейбусе и вижу – сидит Жаков! Я подсел к нему.

- Здравствуйте, товаррищ Жаков!

- Что, узнали?

- Ой, да, Олег! Так приятно!

Мы ехали, разговаривали. Выяснилось, что он живёт на Малой Охотной.

- И я там же живу! Дававйте, зайдём ко мне, посидим немного. Не всегда же Вам только с великими артистами встречаться. Иногда можно и с рядовым поклонником Вашего таланта. Приглашаю Вас к себе – найдётся, что на стол поставить!

И вот уже за столом у меня дома, куда он любезно согласился зайти, после лёгкой выпивки и закуски я ему напомнил о той встрече в Макеевке, когда он подвозил меня.

- А я помню тот разговор, - рассмеяслся он, - товарищ «неосновной»!

И потом, когда мы с ним где-то встречались, мы всегда здоровались:

- Привет, неосновной!

- Здравствуйте, основной!

- А вот ещё одна «цепочка» событий, которая повлекла за собой такой глупый поступок, про который очень жалею. Было это в 1948 году. Приехал в город Сталино (ныне Донецк) с гастролями композитор Соловьёв-Седой. Это был безумно любимый всеми человек – за годы окончившейся недавно Великой отечественной войны он стал автором самых популярных тогда песен – «Вечер на Рейде», «На солнечной поляночке», «Соловьи» и многих других. В те дни отмечался Первый день Шахтёра. Директор Филармонии обратился к Соловьёву-Седому с просьбой написать песню к этому празднику.

- Но мне нужен поэт. Я же не пишу сам стихи.

- Знаете, у нас на гастролях сейчас молодой Ваш земляк, Мерлин. Он пишет стихи.

- Хорошо, пусть приходит, посмотрим.

Вечером мы встретились в гостиничном номере Василия Павловича. Я читал ему какие-то свои стихи, они ему понравились и он предложил мне написать стихи ко Дню Шахтёра. Я ушёл вдохновлённый.

Теперь важно добавить, что у нас в коллективе была Галочка Борисенко. Она была певицей у меня в агитбригаде. Я её обожал.

И вот утром иду я на завтрак в гостинице и вижу, что эта Галочка сидит с раннего утра за столиком с Соловьёвым-Седым. Что-то там радостно щебечет. И я, молодой идиот, гордо прошёл мимо их столика, не стал здороваться. И не стал писать стихи ко Дню Шахтёра... Вот такой штрих в моей жизни, который я вспоминаю с позором всю свою жизнь. Возможно, совсем по-другому сложилась бы моя жизнь, если бы я стал автором слов песни, написанной самым популярным тогда композитором.

- А дававйте опубликуем некоторые моменты наших с Вами разговоров? У меня столько зарисовок уже набралось. Вот, например, разве не интересно, что Вы, накануне Ваших 99-и лет - не могу не упомянуть вновь о такой красивой дате – являетесь активным пользователем соцсетей? Общаетесь в этой «всемирной паутине» с людьми из разных стран мира? Что продолжаете работать над новой Программой для вашего Театра песни? Хоть и нет сейчас пока, в силу многих обстоятельств, регулярных занятий коллектива.

- Да кому это интересно? Если бы ты писала, например, о Жванецком, которого так любят, это другое дело. А кому интересно читать по какого-то Мерлина? Хотя, нас, ветеранов, кому, как и мне, досталось пережись Блокаду, Великую Отечественую войну, осталось уже мало.

- Если это интересно мне, возможно, будет интересно и ещё кому-то. А вот если не рассказывать – то точно, интересно никому не будет.

- Ну, опять права.

- Тогда про кошек. Разрешаете напечатать?

- Разрешаю. Видимо, должен я об этом рассказать. Облегчить душу.

Это произошло давно. Я был ребёнком лет пяти-шести. Жили мы тогда в небольшом городке, где я родился, в Белоруссии. В той части города домики были все одноэтажные, частные. Место тихое и мы, детвора, целыми днями играли на улице. Рядом с нашим домом жила у одной хозяйки кошечка. Беленькая, красивая. И какая-то спокойная. Она любила сидеть на заборе, смотреть, наверное, как мы играли. И вот как-то кошка, спрыгнув с забора, стала переходить дорогу. И тут мы, мальчишки, зачем-то решили, что будем соревноваться – кто сможет попасть в кошку камнем. Мы набрали каких-то камешков у дороги и стали по очереди кидать их в кошку. Та шла спокойно, никто в неё не попадал. Я бросал последним. И вот такое случилось – я попал в кошку. Возможно, в лапку, или ещё куда. И я помню, как кошка, также неторопясь, но уже как-то прихрамывая, продолжила свой путь. И та картина уходящей прихрамывающей кошки всю жизнь преследует меня, укоряя и мучая совесть. С тех пор я стал оказывать ласку и внимание всем кошкам, что встречаются в моей жизни. У меня дома всегда живут кошки. И каждой из них я рассказываю историю про ту белую кошечку, перед которой я так виноват оказался в силу своих малых глупых лет. У меня есть стихи о кошках. Некоторые из них публиковались в различных печатных изданиях. За одно я недавно получил первый приз на конкурсе, как за лучшее стихотворения для детей.Вот такие «звенья» влияют порой на жизненный путь. Кто знает, может быть, я бы в жизни стал больше любить собак, если бы не тот случай с кошечкой.

- Александр Юльевич, я Вам очень желаю, чтобы Вы скорее издали вашу новую книгу новелл. Вы ведь давно уже задумывались над этим.

- Задумывался, но...

- А, может, без «но»? Напишите. Это интерсно, значит - нужно.

- С тобой опять не поспоришь. Да, нужно возобновить работу. Ковать новое звено в цепи!

P.S. Я очень желаю, чтобы у Александра Юльевича сбылась ещё одна мечта – состоялся его очередной творческий вечер!

Е.Герцог, г.Мюнхен

• След. Публикация
• Пред. Публикация