Брошенные, но не забытые

Брошенные, но не забытые

2-го мая 2019 г. Общество «Мир» под руководством Татьяны Лукиной и при содействии бургомистра Грэфельфинга г-жи Уты Вюст организовало поминальную церемонию в память 53-х русских солдат, погибших ровно 100 лет назад около этого городка и похороненных на местном кладбище. Я ехал в этот пригород Мюнхена холодным майским днём и думал о том, что я ничего, абсолютно ничего не знаю о судьбе этих людей, хотя живу здесь, в Баварии, уже 15 лет.

На кладбище было солнечно и ветрено, аккуратные ряды немецких могил казались нескончаемыми. Но первый же встреченный мной человек на вопрос: Где тут русский памятник? – точно указал мне дорогу. Обогнув старое отпевальное здание, я увидел группу людей, которая окружала невысокий, в человеческий рост памятник в виде креста, весь исписанный русскими и немецкими словами. Не надеясь на свой примитивный немецкий, я сразу стал читать русскую надпись: «Путник, кто бы ты ни был, пожелай их праху мир. Каждый из них тоже имел мать, которая его оплакивала». – И, возможно, жена, - подумал я, - а может быть, невеста. - Большинство людей, собравшихся вокруг, были мне не знакомы. По одежде, лицам и манере держаться они были похожи скорее на немцев, чем на русских. Все молчали. К памятнику приблизился протоиерей Николай Артёмов из православного храма на Линкольнштрассе. Сорванным за время пасхальным служб голосом он запел светлую пасхальную мелодию, в которой, на удивление, не было скорби и печали, была лишь надежда на память и на воскресение. Она словно бы говорила:

Для Бога нет умерших, и все они здесь, с нами. – Хорошо, наверное, умирать на Пасху, - подумал я и от этой мысли на душе стало как-то тревожно и не спокойно. А отец Николай продолжал петь пасхальные и поминальные молитвы, а холодный ветер разносил по притихшему кладбищу его надтреснутый голос и слабый дымок из позвякивающего кадила. Собравшиеся вокруг люди, в основном не молодые, один даже в инвалидном кресле, замерев, слушали поминальные слова, некоторые из них крестились. Панихида закончилась. Я подошёл к отцу Николаю, который собирал свои вещи в небольшой кожаный портфель, похожий на те, которые до революции носили земские доктора. – Бедные люди, - сказал он, глядя на памятник, - вся их вина состояла только в том, что они очень хотели вернуться на Родину.

Надо было спешить на посвящённое погибшим траурное мероприятие, которое Общество Мир организовало в новом поминальном здании, снаружи напоминающем огромную дощатую бочку. Народу в зале, предназначенном для прощаний, с простым стальным крестом у стеклянной стены, заметно прибавилось. Строгие костюмы и элегантные пальто, седины, неторопливость в движениях – большинство из присутствующих были похожи на людей, которых можно охарактеризовать словом, имеющемся только в русском языке – интеллигенция. На авансцену, около креста вышли двое – Татьяна Лукина и Михаэль Чернов (наполовину русский, наполовину немец, как я узнал потом) и на двух языках стали рассказывать собравшимся печальную историю о людях, оказавшихся волею судеб в Баварии во время Первой Мировой войны. В лагере Пуххайм под Мюнхеном их, военнопленных из России, было около 2000 человек. Война для них давно закончилась: уже был подписан большевиками унизительный Брестский мир, по которому Германия получала почти всю Белоруссию и всю Украину, уже возвратились домой бежавшие и не бежавшие с фронта их боевые товарищи, уже было подписано Компьенское перемирие, которое положило конец войне на Западе, а они всё сидели в своём лагере, без денег и почти без еды, в шинелях, которые к тому времени превратились в лохмотья. Новой Советской республике, охваченной гражданской войной, а тем более новому Германскому правительству, пришедшему к власти в результате своей революции, до них не было никакого дела.

А крестьяне вокруг – как писал об этих несчастных баварский писатель Оскар Мария Граф, «завидев их, тут же запирали свои двери и ворота и гнали их со двора, натравливая на них собак».

И тут к апрелю 1919 года до Баварии докатились с востока соблазнительные идеи всё отобрать у богатых и поделить между бедными: в Мюнхене была провозглашена Баварская советская республика. Центральное правительство в Берлине тут же решило подавить этот мятеж вооружённой силой. Сил для защиты у Баварских советов было не достаточно: баварцы довольно неохотно вступали в красную гвардию. Поэтому возникла идея нанять русских военнопленных, раздать им винтовки и посулить деньги для возвращения в Россию. Из 2000 пленных на эти посулы откликнулись 120 человек. Но воевать им по сути дела не пришлось: правительственные войска быстро заняли всю Баварию и окружили Мюнхен. Часть русских побросало винтовки и бежало в город, часть – оставило «на всякий случай», но все они были взяты в плен. Во второй раз.

Над дважды военнопленными было устроено судилище, которое иначе как позорным даже и не назовёшь. Дело не только в том, что обвиняемым по сути дела не было предоставлено никакой защиты, а в том, что сами пленные не могли себя защитить или даже что-то объяснить – они просто не владели немецким языком, а переводчиков найти власти не потрудились. Прямых улик против оборванных и голодных солдат не было, никто не видел, что они стреляли и кого-то убили. Но трибуналу было достаточно и «косвенных»: того, что у них было найдено оружие, а если и не найдено, то «по всей видимости» было раньше в их руках. Приговор был одинаково суров для всех: расстрел. Пятьдесят два взятых в плен русских были расстреляны немедленно, в день вынесения приговора, в песчаном карьере около городка Грэфельфинг, и в тот же день, 2-го мая 1919 года, похоронены в братской могиле. Там же был похоронен и 53-й солдат, застреленный ранее просто потому, что не сумел объяснить патрулю, что сдаётся в плен. Так в то ужасное время понималось право любого человека на справедливый суд и адекватную защиту, и так трактовалось соответствие тяжести преступления его наказанию.

Но отнюдь не все в Баварии были согласны с таким приговором. В 1920 г. Союз мюнхенских булочников, чей дом отдыха располагался в Грэфельфинге, узнав об этой расправе и преодолев за год все мыслимые бюрократические барьеры, поставил на братской могиле деревянный памятник с надписью на русском и немецком языках. В нацистское время, в 1936 году, памятник был разрушен, потому что на том же самом кладбище был похоронен личный шофёр Гитлера. Но после войны вновь восстановлен. И с тех пор местный муниципалитет ухаживает за могилой и за заново возведённым памятником, тем самым, у которого мы сегодня стояли и слушали панихиду по безвинно ушедшим. Когда Татьяна Лукина начала зачитывать имена всех 53-х убитых (к моему удивлению среди них были не только русские, но и много нерусских имен и фамилий) я, глядя в пол, слушал этот скорбный список, и вдруг физически ощутил, как сидевший рядом со мной пожилой немец, собрав все силы, вдруг встал и склонил голову. За ним стали вставать и другие – немцы и русские – находившиеся в зале. – Так и надо, - подумал я, - помнить о всех погибших и несправедливо расстрелянных. Всегда и обо всех.

В том числе и о жертвах «красного», «белого», «зелёного» и т.п. террора во время гражданской войны 1918-1922 гг., который на территории бывшей Российской империи унес жизни 2-х миллионов человек.

Алексей Игельстром

Любая революция - всегда разруха и смерть

Когда я узнала о предстоящем памятном мероприятии в Gräfelfing’e, о том, что будет отмечаться столетие со дня расстрела погибших во время революции в Баварии российских пленных солдат, у меня мелькнула вот какая мысль. Я подумала: если бы мне предложили сказать у могилы несколько слов, что бы я сказала? И тут же себе ответила: любая революция - примеров много, начиная от французской Бастилии, Октябрьской в России и до Ноябрьской революции в Германии - это всегда разруха и смерть. И пожелать у очередного памятника можно только одного – чтобы никаких революций больше не было. На месте захоронения я увидела, какую большую подготовительную работу Общество «МИР» проделало, как хорошо было всё организовано. Но это было уже привычно. А вот что меня действительно поразило, я попробую сейчас описать. Сто лет назад полсотни российских солдат волею событий оказались в германском плену, в баварском местечке Пуххайм. Это были, скорее всего, неграмотные или полуграмотные российские крестьяне, ставшие солдатами в Первой мировой войне. А затем - пленные, не знающие языка страны. Желающие лишь скорее вернуться домой. И в этом своём желании принявшие неправильное решение, которое привело их к смерти. Они могли бы и уцелеть, ведь война уже закончилась и уже год, как был подписан мирный договор. Но тут случилась в Баварии революция, и винтовки этим солдатам вручили для её защиты. С революцией через пару месяцев было покончено, а эти, не сделавшие ни одного выстрела бедолаги, превратились во врагов. Ибо в то временя действовал приказ – всех задержанных с оружием расстреливать. И был суд, который вынес этот приговор. И вот через столетие на траурной церемонии нам зачитывают фамилии этих расстрелянных русских военнопленных. Тут же вспомнилось, сколько жертв принесла России революция 1917-го года. Как примерно в то же время только отряды продразвёрстки без суда и следствия тысячами убивали крестьян, оставляя живых умирать от голода. И ни памятника, ни памяти... А здесь, под Мюнхеном, рабочие-хлебопёки находят безымянное захоронение. Затем узнают, что захоронены там бывшие противники - россияне. Но по христианским традициям они для выживших уже не враги, а жертвы. Появляется скромный памятный знак. Позднее – красивый памятник с надписями на двух языках. У этого захоронения 2 мая 2019 года, по инициативе Общества «МИР», была проведена поминальная служба и возложены цветы.

Наталия Голинец

Погибшие по недоразумению

2 мая 2019 года на кладбище в Грэфельфинге, где находится могила 53 русских военнопленных из лагеря Пуххайм, расстрелянных ровно 100 лет тому назад недалеко от этого самого кладбища, прошло памятное мероприятие. На так называемую «Русскую могилу» были возложены венки от бургомистра Грэфельфинга г-жи Уты Вюст и от Общества «МИР» - инициатора этого памятного мероприятия. Протоиерей Николай Артемов совершил поминальную молитву. После молитвы все прошли в главный ритуальный зал, где президент Общества «Мир» Татьяна Лукина и актёр Михаэль Чернов на русском и на немецком языках рассказали историю этих трагических событий весны 1919 года. Их рассказ сопровождался музыкальными номерами (певица Ольга Козлова, домристка Мария Белановская, певец Ханс Аугустин, Василий Баркан, балалайка и др.), которые передавали присутствующим дух и настроение этих несчастных людей, переживших войну и плен, и погибших по недоразумению. Они просто хотели поскорее вернуться на родину и поэтому вступили в баварскую «красную армию», не понимая, что происходит и что за этим стоит, а только надеясь на то, что там им удастся заработать на дорогу домой. Ведь уже год, как закончилась Первая мировая война, а они всё были в плену, всеми забытые и брошенные на произвол судьбы.

Элла Виноградова

• След. Публикация
• Пред. Публикация