Я не молод уже, но не дряхлый старик -
в сорок первом мне было семнадцать... В полдень солнечный еду от „Petuelring“
я на Marienplatz прогуляться.
На „Scheidplatz“ бюргер в шляпе заходит в вагон,
а перо в ней, ну впрямь от жар-птицы.
Мы по возрасту вроде бы сходимся... Он,
визави, чуть устало садится.
Я смотрю на него... кем же был ты в войну?
пехотинцем? пилотом? танкистом?
и какого рожна ты в чужую страну
лез?
Уже „Bonner Platz“?... что так быстро?...
В бой за Гитлера шёл ты, кричал ему „Heil!“
Я «За Сталина!» с криком- в атаку...
А зачем?... уже „Münchner“?... И как там? - „Freiheit“?
Надо ж, как мы несёмся, однако...
Так о чём я? Ах, да... друг на друга с тобой -
где? В Орле? Под Московй? На Донбассе?..
Или был под Берлином последний наш бой?
Проклят будь, кто жонглировал нашей судьбой...
Что мы стали? Уж „Gieselastrasse“?
В общем, били друг друга мы...
Несколько лет
не стихала кровавая вьюга.
Бились насмерть... а вот уж „Uinversität“…
и сидим снова - друг против друга!..
А ведь знаешь, я, как тебя, Фритц или Ганс?-
в ту войну мировую вторую
каждый день
каждый час
мог погибнуть сто раз...
Не прошло полминуты, уж „Odeonplatz“?..
И не верю, порой, что живу я...
Да и ты, как и я, сто смертей пережил
и шагал по сожжёным дорогам...
Вот и „Marienplatz“…
Рад, что тоже ты жив.
Едешь к внукам, наверное?
С Богом!

Александр Мерлин,
Мюнхен

• След. Публикация
• Пред. Публикация